И.С. Манюхин.
Археология Карелии П-ск 1996

Ключевым вопросом для атрибуции культовых сооружений является их датировка, а шире, взаимосвязь с определенными археологическими культурами. Хронология памятников опирается на высотные датировки, археологичес-кие находки с территории отдельных комплексов и некоторых сложений, материалы расположенных рядом поселений и этнографические сведения. В эпоху раннего металла береговые линии Белого и Баренцева морей не испытывали существенных перемещений и имели тенденцию к регрессии. Контуры побережий в течение этого периода приближались к современным. Большинство лабиринтов находятся на высоте от 2—3 до 7—9 м у современной береговой линии, сформировавшейся не ранее рубежа нашей эры, или на высоте первой морской террасы, возникшей в VIII—V вв. до н.э. (Девятова, 1976, с. 109—111). Отдельные сеиды, каменные кучи и небольшой культовый комплекс о.Лодейного в архипелаге Кузова также находятся на высоте 2—3 м и не могут быть датированы ранее рубежа нашей эры.

На относительно раннее время возникновения культовых мест указывают находки на их территории каменных орудий. Кварцевый отщеп со следами работы обнаружен в скоплении сеидов на горе Кивакка, кремневый нож и отщепы — в большом святилище о.Немецкий Кузов, кварцевые и гранитные отщепы — под сеидами у Серебрянской ГЭС на р.Вороньей (Титов,1976, с. 29). У сеидов горы Сигнальной на Соловках встречены кварцевые отщепы, а у каменных выкладок соседней горы Сопка — обломок наконечника копья из кварцита и несколько кварцевых скребков. При разборке трех каменных куч в соловецких комплексах найдены остатки погребений, совершенных по обряду кремации, содержавшие мелкие кальцинированные кости человека и животных, кварцевые скребки и отщепы со следами пребывания в огне. Высота одной из разобранных куч 9 м. Еще в 18 насыпях на уровне дневной поверхности выявлены предметы кварцевой индустрии: отщепы, заготовки орудий, нуклеусы. Под частью куч находились мелкие косточки млекопитаю-щих, в том числе ластоногих, и птиц (Мартынов, 1994, с. 88—90).

Вещи, свидетельствующие о древности культовых мест, известны и в Шведской Лапландии. Так, у сеидов в Съелакерке был обнаружен кремневый нож, в Сайво — кремневый скребок, в Въиексакоски — стрелы из кварцита и кварца, кварцевый скребок, в Унна Сайво вместе с точильным бруском, куском обколотого кварцита встречен фрагмент асбестового сосуда, в Сейть-ярви фрагмент асбестовой керамики лежал вместе с куском кварца и несколь-кими просверленными дисками слюды (Manker, 1957, р. 312). К сожалению, без описания и рисунков невозможно представить точно, какая посуда была найдена. Асбестовая керамика в северной Швеции датируется в промежутке между серединой II тыс. до н.э. и I—II вв. н.э.

При обследовании одного из лабиринтов в Пильской губе Белого моря в центре сооружения была расчищена плита, а на ней — остатки костриша размером 0,4x0,3 м. В нем лежали кварцевые скребок и отщеп со следами обработки, мелкий кусочек асбестовой керамики без орнамента и кальцини-рованные косточки. Между камнями второго лабиринта собрано несколько кварцевых отщепов. Интересно, что рядом с лабиринтами находился сеид (Титов, 1976, с. 6). У трех лабиринтов Кольского п-ова (Кандалакшский, Кольский и Харловский) обнаружены четыре поселения с асбестовой керами-кой I тыс. до н.э. Высота лабиринтов 3—6 м над уровнем моря (Гурина, 19536, с. 419). На Кузовах и Соловках у культовых комплексов открыты по два поселения на террасах субатлантического времени — Русский Кузов 1, Немецкий Кузов 2, Муксалма 1 и Капорская. Лучше других изучено поселение Муксалма 1 на Соловках. Здесь найдена сетчатая керамика эпохи бронзы и типичный для памятников данного круга набор орудий: наконечники стрел беломорского типа и скребки из кремня, сверленый боевой молот и пест из сланца. Еще два поселения на Соловках (Андреевский скит и Соловецкая 1) расположены на низких трехметровых террасах. В обоих пунктах собраны единичные неорнаментированные стенки сосудов и каменные орудия из кварца и кремня. Находки и высота расположения позволяют датировать их рубежом нашей эры (Куратов, 1983, с. 199—204; Мартынов, 1990, с. 269—281).

Перечисленные факты свидетельствуют о возникновении культовых мест в Карелии и на Соловках в I тыс. до н.э. В первой половине I тыс. до н.э. на указанной территории существовала культура сетчатой керамики. Около середины I тыс. до н.э. ее сменили культуры лууконсаари и позднебеломорская. Эти культуры родственны и, по-видимому, связаны с этногенезом саамов.

Традиция поклонения сеидам у саамов Кольского п-ова отмечена в начале нашего столетия (Визе, 1912, с. 453—459). Еще в 1925 г. группа престарелых наиболее уважаемых терских и семиостровских лопарей решила втайне приносить жертвоприношения сеидам в надежде, что боги помогут поднять оленеводство и даруют уловы семги (Чарнолусский, 1965, с. 133). По сведениям О.Комарецкой (1927, с. 39), собиравшей данные о сеидах среди лопарей на оз.Имандра в середине 20-х гг., новое поколение мало знало о сеидах, но почти все старики в глубине души верили в их чудодейственную силу. Такого рода информация записана Д.А.Золотаревым (1927) во время экспедиции на Кольском п-ове от лопарей Сосновского погоста на Терском берегу Белого моря.

Некоторый материал в этом отношении дает и археология. Поблизости от одиночного сеида у пос.Луостари были обследованы остатки жилища с поздними находками: куском бронзовой ленты, костяной пуговицей, коваными гвоздями, шурупами и железной рогатиной (Спиридонов, 1982). Недалеко от Чуманного камня А.Я.Брюсовым выявлены остатки поздней землянки в виде ямы с несколькими полусгнившими бревнами от перекрытия, лежавшими на полу, и очагом в углу. Часть землянки была раскопана, но находок не обнаружено (Брюсов, 1940, с. 219—220). Возможно, обе постройки связаны с сеидами. Лопари действительно возводили их у своих жилищ. В местностях Лапландии, населенных финнами, сеиды называют kentta-kiwet — стоянка-камень (Харузин, 1890, с. 183). У группы из семи сеидов близ посЛуостари раскопана каменная кладка. В дерновом покрытии и углистой супеси между камнями найдены обломки фарфоровой чашки, оплавленного стекла, множе-ство кальцинированных костей и кованые гвозди. Эти веши определяют позднее время функционирования сеидов. Кладка могла быть неким «жертвен-ником» (Спиридонов, 1982). У лопарей северных Швеции и Норвегии пережитки старых культов сохранились вплоть до наших дней и жертвопри-ношения сеидам совершались совсем недавно, несколько десятилетий тому назад (Kjellstrom, 1984, р. 24—33). Время использования лабиринтов короче. Память об их создателях и назначении у саамов и их соседей утрачена. Имеется рукопись, датируемая между 1723 и 1732 гг., содержащая эпический (саамский) текст, где лабиринт представлен как загон для волков. Из почти 160 лабиринтов северной Швеции 100 построены на высоте 10 м над уровнем моря или ниже, т.е. по высотным отметкам они не могут быть датированы старше раннего средневековья (Kraft, 1977, р. 79—80). Лабиринты Финмаркена в северной Норвегии по высотным уровням, возрасту лишайников и хронологии близлежащих саамских могиль-ников датируются 1200—1700 гг. (Olsen, 1991, р. 51—58). Таким образом, наиболее устойчивая традиция связана с почитанием сеидов, менее устойчи-вая — с лабиринтами.

Хронология каменных ящиков, овалов и куч из камня должна совпадать с хронологией крупных культовых комплексов, частью которых они являются. В Карелии культовые сооружения могли использоваться так долго, как долго по соседству с ними обитали саамы. В западном Беломорье, по сведениям актов XVI в., проживала «дикая лопь на Студеном море», на р.Шуе в 1530 г. упоминается «лопь крещеная и некрещеная» (Огородников, 1877, с. 70—76). Однако время существования святилищ на Кузовах и Соловках ограничено XV в. — периодом возникновения и становления Соловецкого монастыря. Не исключено, что одной из причин строительства монастыря могло быть стремление православной церкви лишить лопарей их святилищ. На м.Колгуй (о.Анзер) раскопана каменная куча, под которой находилась могила с остатка-ми костяка, завернутого в бересту вместе с похожей на карельскую фибулой XII—XIII вв. (Мартынов, 1994, с. 88—90). Обычай заворачивать умершего в бересту и хоронить в корытообразной формы яме является характерным для саамов с раннего железного века до позднего средневековья. Это погребение, возможно, подтверждает пребывание саамов на Соловках в средние века. Несколькими столетиями позднее могли использоваться культовые места в центральной и особенно в северной части края, где лопари жили дольше всего. По картам XVIII в. в северной Карелии существовали два лонских погоста — Орьезерский, западнее оз.Ковдозеро, и Пяозерский на юго-восточ-ной оконечности оз.Ругозеро. Пяозерский погост впервые упомянут в 1716 г. В нем проживало 27 душ лопарей мужского пола в 11 вежах (Харузин, 1890, с. 76). По сообщению Н.Я.Озерецковского (1804, с. 60—61), в конце XVIII в. в этом погосте насчитывалось уже 78 душ лопарей мужского пола. Район Пяозера — Оланги, где находится культовый комплекс Кивакка, периодически посещался саамами и в начале XX в. Здесь находились обширные ягельники, куда для пастьбы, забоя и продажи оленей, кроме саамов, пригоняли свои стада финны и карелы. Оленеводство в этих краях прекратилось только после 1918 г. (Никольская, 1981, с. 75—80). Если во время этих кочевок саамы отдавали дань старым культам, тогда комплекс Кивакка использовался значительно дольше остальных. Упомянем еще о двух интересных находках из этого района. В 1936 г. на оз.Тавоярви близ вершин Уккотунтури и Нуорунен при прокладке дороги найден богатый клад серебряных украшений XI—XII вв. В 1953 г. подобный клад обнаружен вдер.Лямся близ г.Куусамо (Bjorkman, 1957, s. 17— 32; Huurre, 1983, s. 362—363). Всего в Фенноскандии известно 20 таких кладов 1000—1350 гг. Считается, что это жертвоприношения (Serning, 1956). По новым данным большинство вещей относится к XII—XIII вв. (Макаров, 1991а). Таким образом, время функционирования культовых мест в зависимос-ти от их географического положения могло варьировать от позднего средневе-ковья до современности.

Примеры столь длительного почитания культовых мест можно найти у всех народов севера России от Кольского п-ова до Чукотки. Много общего в верованиях саамов и их ближайших восточных соседей — ненцев, у которых также достаточно широко был распространен культ священных гор и камней. Почитались крупные валуны в тундре, считавшиеся духами-хозяевами места. В старые времена им в жертву приносили оленьи рога, лоскутки материи, теперь — щепотку табака, немного вина, монетку. Священным островом считался Вайгач в Карском море, где существовало пять святилищ. Главными из них были Вэсако (Старик) и Хадако (Старуха). В первом стояло 300—400 деревянных фигур. Сам Вэсако представлял собой деревянного идола с вырезанными один над другим семью лицами. Под Хадако ненцы подразумевали обрывистую скалу, отделенную от основного скального массива трещиной. Таким же общенародным святилищем был Кузьмин перелесок в Мезенской тундре, где стояло более 100 деревянных идолов (Хлобыстан, 1993). Черты сходства проявляются в почитании отдельных камней и гор и в существовании больших культовых комплексов, состоящих из множества идолов. Правда, у ненцев идолы были деревянные, а у саамов — каменные. Если добавить к этому общие черты материальной культуры (способы оленеводства, похожие сани, головные уборы), изобразительного искусства (сходство видового состава и характера орнаментации) и языка (заимствование саамами части слов у ненцев), можно говорить об очень близких контактах этих народов.