Матти Хурре. Финно-угры и славяне, Л. 1979

Карелы рассматриваются здесь как население, которое жило на западном и северном побережье Ладожского озера, включая район устья р. Вуоксы; здесь в эпоху викингов сформировалась своеобразная культура, которую на основании более поздних исторических источников стали обозначать карельской. Представления о том, откуда и когда пришли сюда карелы, часто менялись. Это относится также и к другим финским племенам, к населению собственно Финляндии и Тавастланда (Хяме), и при рассмотрении вопроса о происхождении карелов мы должны одновременно коснуться вопроса о происхождении всего финского народа. Общего решения проблемы, которое бы всех удовлетворило, пока не найдено, и прежде всего возникают большие затруднения при соединении данных языкознания и археологии.

До конца XIX в. из-за отсутствия необходимых исторических источников и еще нераскрытых возможностей археологии многие пытались найти решение рассматриваемой проблемы в языкознании. Даже после того как в 1870 г. археология была признана в Финляндии наукой, она все же должна была при изучении данной проблемы всецело опираться на результаты, добытые языкознанием. Это «право первородства» языкознания, видимо, оказывало влияние на археологов. Часто даже археологический материал рассматривался через призму языкознания: при этом не учитывались такие точки зрения, которые могли бы привести к противоречиям с языкознанием. Постепенно, однако, археологи все больше освобождались от влияния языкознания. Разумеется, его результаты не аннулируются, но исходным в истолковании данного вопроса становится археологический материал.

В 1885 г. первый выдающийся финский археолог И. Р. Аспелин опубликовал работу, (Aspelin J. R. Suomen asukkaat pakanuuden aikana. Helsinki, 1885.) в которой он рассматривал вопрос о появлении финнов в основном по данным языкознания. Он считал, что финские племена жили ранее в восточных областях Эстонии и Приладожья. Движение славян, обусловленное нападением гуннов, вынудило карелов переселиться. Первыми ушло на запад по Карельскому перешейку племя емь. Другие финские племена двинулись вначале в Эстонию, откуда по морю они проникли в Западную Финляндию. Карелы, населявшие северные регионы, ушли на запад последними, по северному побережью Ладоги. Таким образом, речь шла о начавшемся в V или VI вв. переселении племен. В связи с этим прежнее германское население страны и саамы были изгнаны.

Альфред Хакман занял иную позицию в вопросе о приходе финнов.(Hackman A. Die altere Eisenzeit in Filmland, I. Helsingfors, 1905.) Он «удревнил» эпоху передвижения племен и отнес само переселение финнов к более раннему времени. Сравнив могильники Финляндии и Эстонии раннего железного века, он установил, что движение населения из Восточной Прибалтики началось в первые века н. э., прежде всего из Эстонии в Финляндию; первоначально осваивались юго-западные районы Финляндии и побережье Ботнического залива. Переселение происходило небольшими группами и длилось столетия. С побережья это расселение распространилось постепенно в глубь страны. На основании находок Хакман считал путь по р. Кокемяенйоки основным; по нему попадали в южную озерную область Тавастланд (Хяме), где находятся древнейшие могильники страны. Отсюда расселение шло далее на север и на восток. Согласно этой точке зрения, образование племен происходило уже па финской территории. В связи с тем, что между эпохой бронзы и древнейшими находками железного века, казалось, имелся многовековой хиатус, возникло предположение о почти полной незаселенности страны в этот период. Считалось, что саамы, или потомки народа каменного века, которые, возможно, все же обитали на этой территории, не принимали участия в дальнейшем развитии; финский народ сформировался, таким образом, на основе пришлого населения.

Точка зрения Хакмана совпадала с результатами исследований в области языкознания, а новые находки подкрепляли его положения. Итак, высказанная точка зрения получила всеобщее одобрение и господствовала, хотя и в модифицированном и развитом виде, в финской археологии вплоть до последнего времени. В этой связи последовательницей взглядов Хакмана следует прежде всего назвать Эллу Кивикоски. (Kivikoski E. 1) Svenskar i osterled under 500-talet. — FM, 1939; 2) Suomen esihistoria. Porvoo, 1961; 3) Finland. Ancient Peoples and Places, 53. London. 1967.) Среди более старых археологов только Юлиус Айлио не был согласен с Хакманом. В 1917 г. он заявил, что переселение не было столь значительным, как это предполагал Хакман. (A i 1 i о J. Hameenlinnan esi- ja rakennushistoria. — In: Hamoenlinnan kaupun-gin hisloria, I. Hameenlinna, 1917.) Он считал, что распространение культуры железного века в Финляндии в большей степени обязано преемственности традиций п что более древнее население приняло участие в заселении страны. (Ailio J. Karjalaiset soikeat kupurasoljet. — SMYA, 1922, XXXII.) Однако заключение Айлио не было поддержано, и прежде всего на основании данных языкознания.

Следует, однако, отметить, что ряд финских археологов согласен с точкой зрения Айлио. На основании новых исследований и находок высказано мнение, что, несмотря на переселение, местное население приняло большое участие в формировании племен.

В то время, когда Хакман опубликовал свое исследование, в Карелии еще не были известны поселения железного века более ранние, чем относящиеся к эпохе викингов. Полагали также, что область была почти пустынной, а те немногие предметы раннего железного века, которые имелись там и представляли собой западные типы, связывали с тавастами — охотниками. Считалось, что заселение имело место только в эпоху викингов, когда карелы пришли туда с востока. Вслед за этим началось формирование обширных могильников, которые в 80-е гг. XIX в. исследовал Теодор Швиндт и материалы находок которых стали затем важнейшим источником для изучения железного века Карелии. Эти материалы были опубликованы Швиндтом в 1893 г., (Schvindt Th. Tietoja Karjalan rautakaudesta. — SMYA, 1893. XIII.) но самого анализа материалов он не сделал.

Ужо давно в находках Финляндии и Карелии отмечались влияния как Востока и Юга, так и Запада. Скандинавское влияние оказывается весьма сильным: в этих районах были найдены образцы многих скандинавских предметов, в том числе и овальные фибулы. В связи с этим Оскар Монтелиус предположил в 1898 г., что на этой территории возникли даже шведские поселения. (Montelius 0. Nar kommo svenskarne till Fiunlad. — Finsk Tidskrift, 44, 1898.) В целом считалось, что скандинавское влияние исходило от варягов, которые населяли южное побережье Ладожского озера.

В статье, опубликованной в 1910 г., Хельмар Аппелъгрен-Кивало установил, что карельский орнамент основывался на восточном и византийском материале, который был дополнен варягами скандинавскими чертами, в результате чего в Карелии оформился собственный художественный стиль. (Appеlgrеn-Kivalo H. Romansk ornamentik. — FM, 1910.) Ученый датировал его примерно 1100—1350 гг., то есть временем расцвета карельской культуры. А. М. Тальгрен пошел дальше, считая возможным, что западное побережье Ладоги было заселено только в 1100 г. с юго-восточной стороны, из «шведско-чудских» областей. (Tallgren A. Fornsaker fran Olonets pa Historiska Museet i Helsingfors. — FM, 1916.) Он доказал, что и период бытования овальных фибул, и весь карельский период датируются временем около 900—1100 гг., и указал, помимо варяжского, на культурное влияние, шедшее с Готланда и Оланда.

Историческая роль связей с западной Финляндией получила новое освещение в результате исследования Аарне Европеусом (позднее Эюряпяя) в 1921 г. погребения с трупосожжением (около 800 г.) в Сакколе. (E u г о p a e u s A. Muinaistutlimuksen tehtavia karjalassa. — Kalevala — seuran Vuosikirja. 3, 1923.) Существенно, что как форма этой могилы, так и инвентарь полностью аналогичны погребениям из западной Финляндии. Это открытие подтвердило теорию Хакмана о расселении финнов с запада на восток и не позднее VIII в. достигших побережья Ладожского озера. Европеус, между тем, оставил открытым вопрос о том, произошло ли племя карел в основном от новых пришельцев, или в этот район позже с востока пришли иные поселенцы. Во всяком случае, карелов начали рассматривать как племя, пришедшее с запада.

Более основательно, чем прежние исследователи, представил изучение периода железного века К. А. Нордман в своей работе, опубликованной в 1924 г. (Nordman C. A. Karelska jarnaldersstudier. — SMYA, 1924, XXXIV.) Древнейшее население Карелии в железном веке он связывал с западнофинскими группировками, прежде всего с пришельцами из Тавастланда, так как на рассматриваемой территории не было обнаружено следов восточного населения или саамов. Однако он не считал, что карелы пришли с запада; по его мнению, это племя возникло здесь скорее в результате смешения населения, пришедшего с востока, с западными выходцами. Он полагал неясным, какие поселенцы здесь преобладали. Карельская культура сформировалась, когда влияние различных направлений уже слилось воедино. И хотя в период викингов западнофинские черты в культуре карел были господствующими, эта культура уже отличалась от западной. Наличие сравнительно большого количества вещей шведского происхождения не свидетельствует о шведском населении. Объяснение этого заключается в территориальной близости варягов. От них получали карелы и вещи восточного происхождения. Ранее походы викингов на восток рассматривались как стимул для расцвета Карелии. Нордман же, напротив, считал, что подъему Карелии способствовало скорее прекращение этих походов. С того времени, как уменьшилась роль раннесредневековых торговых путей на русской территории, оставшаяся в стороне Карелия приобретает новое значение. Нордман, между прочим, указывает на увеличение ввоза готландских предметов к концу периода викингов. Важным было также возвышение Новгорода. Нордман предполагает, что в этот период часть населения переселяется с востока в Карелию частично по Карельскому перешейку, частично из района Ладоги.

Еще в период викингов в Карелии отсутствовал византийский материал и варяги были посредниками в переносе восточного влияния. На рубеже XI—XII вв. среди находок начинают появляться византийские и другие изделия, связанные с христианством. Нордман считает, что это свидетельствует о росте могущества Новгорода. С XII в. карелы упоминаются в новгородских летописях. С учетом влияния Готланда и союзническо-даннических отношений с Новгородом карелы располагают самоуправлением. Судя по находкам из Тууккалы (в Миккели) и Настолы (недалеко от Лахти), карельское население, по мнению Нордмана, распространилось в Саво и Тавастланд. Ученый считал периодом расцвета карельской культуры 1100—1200 гг. Он полагал, что поселение шведов в Выборге должно было нанести смертельный удар развитию карельского племени, так как был прерван важный торговый путь из бассейна р. Вуоксы к Финскому заливу. Этот удар дополнил заключенный в 1323 г. мирный договор в Орешке, в результате которого карельская область была поделена между Швецией и Новгородом.

После Нордмана изучением карельского железного века занялась Э. Кивикоски. В 1944 г. она опубликовала работу, посвященную происхождению карел и их культуры. К этому времени накопился большой археологический материал. Среди находок раннего железного века признаки их западнофинского происхождения, казалось, еще преобладали, но при этом прослеживались уже особенности, свидетельствующие о связях с югом н востоком. О южных связях свидетельствует эстонского происхождения топор римского времени из Ряйсяля, о восточных — формочки для отливки украшений пьяноборского типа из Парикалла и несколько восточнорусских топоров.

Древнейшим погребением Карелии является захоронение, исследованное Эллой Кивикоски в 1938 г. в Нукутталахти (Сортавала). Оно относится к началу VI в. В погребении были найдены два скандинавских украшения в виде застежек и два браслета; на их основе Э. Кивикоски предполагает, что это погребение шведского мореплавателя. Даже если оно и случайное, то, по заключению Э. Кивикоски, этот памятник все же косвенно указывает на то, что на данной территории проживало и местное население, так как едва ли скандинавы стали бы плавать вдоль совершенно ненаселенного побережья Ладожского озера.

Следует отметить, что в 1950 г. К. Ф. Мейнандер предположил, что в данном случае речь должна идти о погребении местного жителя. Часть украшений из упомянутого комплекса такая же, как и в других районах Финляндии, например в юго-восточной Ботнии, которая активно влияла в этот период на внутренние районы страны. Браслеты также не типично шведские — аналогичные известны и в бассейне Оки. К тому же спиральное кольцо, относящееся к этому же комплексу, скорее финское или восточноприбалтийское, чем шведское. Таким образом, по мнению К. Ф. Мейнандера, рассматриваемое погребение, весьма возможно, принадлежит представителю местного населения, которое издавна осуществляло связи в различных направлениях. Можно еще добавить несколько примеров. Найденное в погребении небольшое железное двулезвийное орудие относится к числу инструментов, применявшихся при обработке дерева и кости, и не слишком подходит для погребения мореплавателя. Других погребений, вроде упоминавшегося выше погребения Сакколы, пока не обнаружено. Известны более поздние погребения с трупосожжением эпохи викингов как в виде курганов, так и грунтовых могильников. И те, и другие являются западнофинскими и связываются с западным и северным побережьем Ладожского озера от Метсяпиритти до Саальми; некоторые погребения встречены во внутренних районах страны, например в Раутерви. Вещи в погребениях все же имеют общий западнофинский характер, даже если, как полагает Э. Кивикоски, в них и имеются слабые признаки, указывающие на собственно Финляндию. Она характеризует варягов в качестве посредников в распространении скандинавских материалов и отмечает, что некоторые находки указывают па связи с восточными угро-финскими народами.

Э. Кивикоски рассматривает пришедшее с запада население лишь как один из компонентов формирования поздних карелов. Она ссылается на исследования советского ученого В. И. Равдоннкаса и говорит о едином финно-угорском населении в Приладожье, которое только в период викингов осваивает металлическую культуру и начинает выявляться на археологических материалах. При этом 0. Кивикоски не согласна с В. И. Равдоникасом в том, что карельская культура типа Кексгольмских могильников является продолжением культуры, которая начала развиваться ранее на юго-восточном побережье Ладоги: западнофинское участие в первой является значительным, и в упомянутой области отсутствуют курганы, являющиеся характерными для Приладожья. Э. Кивикоски рассматривает существовавший на восточном побережье так называемый видлицкий тип курганов XI в. с каркасом из балок как возможную исходную точку погребений округа Кякисальми в эпоху крестовых походов. При этом она считает, что численность местного оседлого населения в районе Карельского перешейка была значительно большей, чем это считалось ранее. Она предполагает, что разделение племени веси и карелов относится к началу эпохи викингов. На формирование племени весь оказали влияние варяги и славяне, а на карелов прежде всего западная Финляндия, Готланд и Новгород. На участие западнофинского элемента в карельской культуре указывает тот факт, что древнейшие формы фибул, рассматривающиеся как «национальная» форма украшения карелов, являются тавастскими, как это установлено Олафом Хельстремом. (Hallstrom О. Lisia suomalaisten soikeiden kupurasolkien syntyhistoriaan. SM, 1947—1948.)

Как уже было сказано, население Саво железного века считалось карельским. В 30-е гг. XX в. и здесь были обнаружены могильники с трупосожжением, напоминающие западнофинские. Вследствие этого Э. Кивикоски предполагает, что население Саво пришло с запада; но в период расцвета карельской культуры Саво попало в сферу ее влияния, хотя в данном случае речь идет не о переселении. Далее Э. Кивикоски предполагает, что то же самое приложимо, например, к находкам из Настолы. Вместе с тем недалеко от Лапеенранта в эпоху крестовых походов возникает карельское поселение.

Так сформировались концепции финских археологов о происхождении карелов. Вероятно, племя карелов «возникло» на западном берегу Ладожского озера, когда туда в начале эпохи викингов пришло западно-финское население, а позже появились пришельцы с востока и с юго-востока; оба этих потока смешались с населением этой области. Здесь сформировалась своеобразная культура, в которой растворились западно-финские, скандинавские и восточные элементы; периодом расцвета ее было время от 1100 до 1300 гг.